Вчера и сегодня, как
говорится, между работой, прослушал 4 записи этой сонаты:
1) С. Рихтер. Пистойя,
1.02.1989, live;
2) С. Рихтер. Комо,
10.02. 1989, live (отредактировано);
3) Э. Гилельс. Зальцбург,
1972;
4) М. Юдина (1964).
Запись из Пистойи ужасна
в смысле качества фонограммы и поведения публики. Можно подумать, что там
собрались идиоты, ничего не смыслящие в музыке вообще и в музыке Моцарта
особенно. "Оглушительное прочищение носов и глоток" (Стравинский) в
перерывах между частями, даже как-то физически ощущаешь абсолютно неадекватное
поведение публики, то, как скучно слушать ей эту длинную несносную сонату.
Но гром аплодисментов в
конце при этом. Скорее всего обрадовались, что кончилось.
Запись из Комо гораздо
чище по звуку и по исполнению (такое впечатление, что в Пистойе Рихтер даже
делал ошибки в тексте), несмотря на ляп в конце 2 части. Именно эту запись я
последнее время все время и слушал и несколько раз об этом тут писал.
Гилельс, как ни странно,
не выполняет никаких повторений в сонатной форме, играет, условно говоря, более
лирично и романтично (по сравнению с весьма жесткой, почти клавесинной,
интерпретацией Рихтера). Но Рондо (К. 494) он сыграл совершенно потрясающе,
грандиозно. В минорном эпизоде я прямо увидел, как проходят мимо меня тени
Фауста и Гретхен. И какой неожиданный загадочный конец! Будто останавливаешься
у входа в пещеру.
Запись Юдиной, о которой
я тут тоже упоминал, фантастична, несмотря на безумные темпы.
Очень хорошо написала М.
Дроздова в аннотации к диску с моцартовскими записями Юдиной:
"Интерпретация, как
и сама музыка сонаты, в которой заложено ощущение перспектив далекого будущего,
никогда не устареет, будет вечно поражать абсолютной свободой бесконечно
изобретательной мысли, вечной, нетленной молодостью духа! Удивительно смелая,
интересная мотивная и полифоническая структура сонаты дала повод Юдиной
взглянуть на нее как бы в "обратной перспективе", свежим взглядом
художника XX века, увлеченного уже и Шёнбергом, и Веберном. Отсюда и интересные
звуковые решения, и подчеркнутая выпуклость, динамическая обостренность
полифонических эпизодов. Отсюда же, быть может, и эта удивительная виртуозная
"доблесть" - да простится мне невольная тавтология! - немыслимая в
XIX веке. Эта смелость и свобода от какой бы то ни было догмы, всегда отличающие
Юдину, в сочетании с глубоким проникновением в сердцевину музыки дает нам
живого, вечного и современного Моцарта".
***
В итоге я бы отдал
предпочтение рихтеровской записи из Комо. Никто лучше него не передает в музыке
удивительного Andante (которое я могу сравнить только с Adagio h-moll; причем,
очень много общего в композиции этих сочинений) типично моцартовский
"отстраняющий жест" в конце экспозиции (и, соответственно, репризы):
перед вами разверзлась бездна, вы хотите заглянуть туда, но кто-то властно преграждает
вам путь, словно говоря: "Это не для вас; лучше взгляните на синее небо,
горы, снега".
Über allen Gipfeln
Ist Ruh...
Но вообще соната-загадка.
"Соната - масон", как говорил Рихтер.
