Д.Д. Шостакович - 110

110 лет со Дня рождения и 50 лет со дня премьеры Второго виолончельного концерта, одного из величайших его созданий.
Недавно я переслушивал 13-ю симфонию, потом стал читать "Бабий Яр" А. Кузнецова и как-то вдруг особенно остро осознал, каким актом гражданского мужества стало написание и исполнение этой симфонии в нашей стране. Этого не понять никаким эстетам на Западе, упрекавшим Д.Д. в конформизме.
Если 4-я симфония есть параллель к "Реквиему" Ахматовой, то 13-я симфония может быть уподоблена стихам Мандельштама о Сталине (которым, как и 13-й, тоже предъявлялись эстетские претензии).

Прокофьев и Шостакович

Странно как-то получилось: вчера вдруг запросилась в уши Симфония-концерт Прокофьева. Пожалуй, для меня это лучшее, что он написал. Во всяком случае, это едва ли не единственное сочинение Прокофьева, которое я искренне и даже сильно люблю. С юности. Еще, может, Седьмая симфония.
Всякий раз, когда слушаю (живая запись М. Ростроповича и К. Кондрашина), думаю: о чем эта музыка, что в ней? Вопрос, конечно, глупый, так как музыка не может быть "о чем". Тем не менее. Как-то давно, лет 15 назад, я написал: "Чудовища, терзающие зубами несчастную Россию".
И эпос, величественная красота природы, но что-то зловещее, иногда саркастическое. Во второй части есть эпизод, когда перед глазами встает картина некоего пепелища, и этот эпизод вызывает у меня в памяти часть "Александра Невского", изображающую псов-рыцарей в Пскове.
Но всё это, конечно, лишь слабые попытки вербализовать смысл музыки, который вербализации не подлежит.
***
А сегодня была Девятая симфония Шостаковича, давно среди самых моих любимых и самых глубоких. Как-то я написал, что ее главная кульминация в финале резонирует с генеральной кульминацией Второго виолончельного концерта. Не знаю, сознательно ли автор в более позднем сочинении намекал на симфонию, или это вышло спонтанно, но возникает удивительный резонанс. В симфонии это скорее имеет юмористическую окраску, но с заметной примесью сарказма и даже чего-то зловещего, в концерте же уже полная жуть.
"Дурак торжествует!" - мне рассказывали, что ходила (тайно) такая интерпретация Девятой симфонии. Имелся в виду Отец народов. Если это и так, то, прежде всего, речь должна идти именно о кульминации финала.
"Он один лишь бабачит и тычет". И как только я вспомнил эту строку, то совершенно естественно родилась ассоциация со стихотворением Мандельштама.

Мы живем, под собою не чуя страны,
 Наши речи за десять шагов не слышны,
 А где хватит на полразговорца,
 Там припомнят кремлевского горца.
 Его толстые пальцы, как черви, жирны,
 И слова, как пудовые гири, верны,
 Тараканьи смеются глазища
 И сияют его голенища.

 А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
 Он играет услугами полулюдей.
 Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
 Он один лишь бабачит и тычет.
 Как подкову, дарит за указом указ –
 Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
 Что ни казнь у него – то малина
 И широкая грудь осетина.

Ноябрь 1933

Интересный диалог

"Сорокин преспокойно продолжает свою прогулку по комнате, но потом вдруг останавливается, поворачивается ко мне и резко спрашивает:
- Ты веришь в подлость Сталина?
- После информации "Генерала" я в ней и не думал сомневаться.
- Тогда запомни - при прочих равных условиях в политике преуспевают только подлецы.
- Но тогда тем более развязка уже состоялась,-делаю я новый вывод.
- Вот тут ты и ошибаешься. Развязки нет. Сталин исподтишка подкрадывается к ней. Но его можно предупредить и по-сталински, то есть ответить на подлость подлостью, и профилактически, то есть хирургическим ножом.
После последних слов Сорокин вопросительно посмотрел на меня. Я продолжал молчать. Но слова "хирургический нож" острием врезались в мое сознание. Сорокин сделал паузу, как бы давая мне время переварить сказанное.
- Государственный переворот не есть контрреволюция,- поясняюще продолжал Сорокин,- это только чистка партии одним ударом от собственной подлости. Для этого не нужен и столичный гарнизон Бонапарта. Вполне достаточно одного кинжала советского Брута и двух слов о покойнике перед возмущенной толпой фанатиков:
- "Не потому я Цезаря убил, что любил его меньше, но потому, что я любил Рим больше!".
Сорокин еще раз сделал паузу, на этот раз более длинную. Я продолжал хранить молчание, но то красноречивое молчание, которое выдавало меня с головой.
- Ты чего побледнел, будто только что убил Сталина?- дергает он меня за плечо.
Я молчу. Сорокин продолжает:
- Каждый друг - потенциальный Брут, но чтобы стать Брутом римского класса, надо уметь забыть свое прошлое, ненавидеть свое настоящее и отказаться от своего будущего, во имя вечного и бессмертного - во имя своего Рима. Ни одна страна не богата такими Брутами, как наша.Только надо их разбудить. Но тот Брут загубил Рим, а наш спасет его. И в этом бессмертное величие советского потенциального Брута".
(А. Авторханов. Технология власти.)
Разговор происходил в 1929 г. после идейного разгрома Бухарина и его союзников по "правой оппозиции".
Выделено мной (АиБ).

И снова Шостакович

Листал вчера книгу К. Мейера о Д.Д., и захотелось переслушать Первый скрипичный концерт. Поставил запись Л. Когана и К. Кондрашина, которую предпочитаю всем другим. Замечательное сочинение! Может быть, вместе с Концертом Берга, лучший скрипичный концерт в 20 веке. И следы берговского концерта очень ощутимы в первой части.
А потом вдруг возникло сильное желание прослушать 13-ю симфонию. Поставил запись Р. Баршая с оркестром WDR, Московским академическим хором и солистом С. Алексашкиным. Я считаю эту запись лучшей из всех мне известных. Оркестр выше всех похвал, и вокал вполне на хорошем уровне. И поют они первоначальный текст.
Я был сейчас просто потрясен, даже не ожидал, хотя давно полюбил эту симфонию, сперва, в молодости, отнесясь к ней резко отрицательно.
Да, это у Шостаковича что-то вроде "Бесов" у Достоевского. Но из романа Достоевского цензура изъяла только главу "У Тихона", а тут хотели всю симфонию запретить (и, де факто, негласно запретили); даже, если бы могли, запретили бы самого автора ("лишили бы сущности"), но в то время у нашей ублюдочной власти кишка была уже тонка. Но страхи в России, увы, до сих пор живут и процветают.
Вообще же, жизнь Шостаковича - чистый подвиг. И находились (и находятся до сих пор, у нас и на Западе) умники, которые его обвиняли в конформизме, в старомодности языка и пр. Я думаю, что попади они, эти интллектуэли, в ситуации, в которые попадал не раз Д.Д., то, боюсь, им бы нередко пришлось менять нижнюю часть своего туалета. А Дмитрий Дмитриевич не побоялся в присутствии САМОГО вступиться за честного и оболганного музыканта и, как говорил он сам, при этом "не обделался".
***
Поразился и сегодня краске, которую Баршай нашел в третьей части, выделив струнные на словах "Это женщины Россиии" так, что возникает иллюзия женского хора и встают перед глазами прозрачные призраки. Вспоминаешь Ахматову:

Помертвелые стиснув губы,
Обезумевшие Гекубы
И Кассандры из Чухломы,
Загремим мы безмолвным хором,
Мы, увенчанные позором,
По ту сторону ада мы.

Про Сталина

"Сталин в аду будет грызть собственные кости".
Так сказала жена писателя Ю. Германа (и мать умершего на днях режиссера А. Германа) своему мужу в 1937 году.
Приближается 60 лет с того момента, когда "Людоед накрылся" (как говорили тогда зэки).