Переслушал великолепную запись Г. Шолти 1969 г. (К. Дёйтеком, П. Лоренгар, С. Бэрроуз, Г. Прей, М. Тальвела, Д. Фишер-Дискау, Г. Штольце, Р. Колло, Г. Зотин; Венские филармоники, хор Венской оперы).
Лист называл "Кольцо Нибелунга" ""Волшебной флейтой" наших дней".
Как-то давно (28 февраля 1993 г.) я написал:
"В "Волшебной флейте" интересен переход от второй арии Царицы Ночи (d-moll) к хору жрецов (D-dur). От сияющих снегов арии Зарастро (E-dur), в которой господствует тембр флейты, через терцет мальчиков (A-dur) и арию Памины (g-moll) к хору в D-dur, свет которого воспринимается как инобытие тьмы (D --> d).
"Здесь все свет, ничего, кроме света", - пишет Р. Роллан, но разве, слушая хор, на словах "Die düst’re Nacht", на уменьшенном септаккорде, не чувствуем мы, как огромная тень наползает на мир?
"Чистый свет и чистая тьма - это две пустоты, которые суть одно и то же. Лишь в определенном свете - а свет определяется тьмой, - следовательно, в помутненном свете, и точно так же лишь в определенной тьме - а тьма определяется светом - можно что-то различать" (Гегель. Наука логики, том 1, разд. 1, гл. 1, примечание 2).
От предельно контрастного сопоставления тональностей (d и E) идет цепочка, которая как бы сводит не-А к А".
К мысли Гегеля близка гениальная формула А. Лосева: "Пресветлый мрак, или темнейший свет", которую я всегда вспоминаю, когда слушаю №18.
А в первой арии Зарастро совершенно удивителен этот момент воспарения к свету после погружения во тьму и глубину, так что даже вспоминаешь Командора из второго финала "Дон Жуана": Зарастро = Статуя.
Лист называл "Кольцо Нибелунга" ""Волшебной флейтой" наших дней".
Как-то давно (28 февраля 1993 г.) я написал:
"В "Волшебной флейте" интересен переход от второй арии Царицы Ночи (d-moll) к хору жрецов (D-dur). От сияющих снегов арии Зарастро (E-dur), в которой господствует тембр флейты, через терцет мальчиков (A-dur) и арию Памины (g-moll) к хору в D-dur, свет которого воспринимается как инобытие тьмы (D --> d).
"Здесь все свет, ничего, кроме света", - пишет Р. Роллан, но разве, слушая хор, на словах "Die düst’re Nacht", на уменьшенном септаккорде, не чувствуем мы, как огромная тень наползает на мир?
"Чистый свет и чистая тьма - это две пустоты, которые суть одно и то же. Лишь в определенном свете - а свет определяется тьмой, - следовательно, в помутненном свете, и точно так же лишь в определенной тьме - а тьма определяется светом - можно что-то различать" (Гегель. Наука логики, том 1, разд. 1, гл. 1, примечание 2).
От предельно контрастного сопоставления тональностей (d и E) идет цепочка, которая как бы сводит не-А к А".
К мысли Гегеля близка гениальная формула А. Лосева: "Пресветлый мрак, или темнейший свет", которую я всегда вспоминаю, когда слушаю №18.
А в первой арии Зарастро совершенно удивителен этот момент воспарения к свету после погружения во тьму и глубину, так что даже вспоминаешь Командора из второго финала "Дон Жуана": Зарастро = Статуя.
В "Волшебной флейте", как дуб в желуде, заключена вся позднейшая немецкая опера, вплоть до "Парсифаля".
ОтветитьУдалить