Веберн

Шесть пьес для орк., соч. 6 (Берлинские филармоники, дир. П. Булез)

Это абсолютно гениально.
(A propos: после Моцарта очень даже идет, на ура.)
Тем более, если учесть дату написания - 1909 год, Малер еще жив. И - я так раньше этого не понимал - явный отсыл к Малеру в 4-й пьесе (Marcia funebre), самой протяженной и безусловной кульминации всего цикла. Этот потусторонний, инфернальный Кондукт сразу заставляет думать о начале Пятой симфонии. Но ведь Веберн и Малер - антиподы! Хотя бы по параметру компактности. И совсем уже запретная ассоциация: слушая это, я вспомнил "Превращение" Кафки.
Да, многие позднейшие авторы питались, прошу прощения, крохами с этого стола. Но не будем называть имен (в отличие от Ахматовой, которая по поводу "Улисса" Джойса сказала: "Великая книга, изумительная книга! Хэмингуэй и Дос Пасос вышли из него: оба питались крохами с его стола").

Симфония op. 21 (те же)

Какой изысканный пуантилизм! И как всё тихо.

Струнное трио op. 20 (Emerson Q.)

Это сочинение предвосхищает многие композиции Лютославского: некое блуждание во тьме, нащупывание путей (hesitant) в первой части, и отчаянные попытки вырваться куда-то, идти напролом (direct) во второй. Но в конце всё угасает.

Обреченная монархия

Из письма Марии Терезии своему посланнику Мерси при французском дворе:
"...ничего хорошего ожидать от такой приходящей в упадок монархии, как французская, не приходится. Моей дочери не улучшить положения в стране, скорее всего оно будет непрерывно ухудшаться; я предпочитаю, чтобы в этом повинен был какой-нибудь министр, а не мой ребенок. Поэтому я не хочу говорить с нею о политике и государственных делах"
(С. Цвейг. Мария Антуанетта.- М.: Дружба народов, 1992. - С. 59.)
Да, видимо, в жизни любой страны могут быть такие черные периоды, когда положение может только ухудшаться и остается надеяться лишь на то, что это ухудшение не будет происходить стремительно.

Моцарт - Струнное трио (дивертисмент) Es, K. 563 (Trio Zimmerman)

Нет лучшего способа отметить День Моцарта, как прослушать это беспрецедентное сочинение, уникальное даже для Моцарта. Я уже в LJ несколько раз о нем писал (посмотреть можно по метке "Моцарт_струнное трио").
Может быть, это странное сопоставление, но трио Моцарта вызывает у меня такой же мистический трепет, как 14-й квартет Бетховена (op. 131, cis-moll). "Ранящая мистика" - это гениальное прустовское определение поздних квартетов Бетховена приложимо и здесь, только у Моцарта мистика словно ступает крылатыми стопами:

Здесь был священный лес. Божественный гонец
Ногой крылатою касался сих прогалин. 

Здесь царит Дух Легкости, как его понимал томас-манновский Гете*, мистическая бездна укрыта за улыбками леонардовских святых (прежде всего это относится к первой части, смысл которой, впрочем, ускользает от любых словесных определений - "ускользающая красота"!); это разреженная "гельдерлиновская" атмосфера:

         Безучастно младенчески
         Дыханье сна небесного.
                        Чисто покоясь
                               В застенчивых почках,
                                                     вечно цветет
                                                               Ваша душа.
                                                                        Блаженный ветер
                                                                                  В тишь устремлен
                                                                                             К ясности вечной. 


А вторая часть - это, как любил говорить Чичерин, "космическая скорбь". Перед возвращением в репризу цепочка коротких соло, поддержанных легкими аккордами - вопрошания, остающиеся без ответа и без утешения.

В книге П. Луцкера и И. Сусидко написано:
"... весь Дивертисмент в целом построен на контрасте частей "простых" (оба менуэта, финал и вариации) и "сложных" - начального Allegro и Adagio".**

Но "простота" тут действительно условна и относительна. Как раз сегодня я особенно ясно почувствовал, что в вариациях (4 часть) "простое" и "сложное" сплетены в узел.
В финале же перед нами вдруг является очаровательная Деспинетта, которая, если внимательно слушать оперу, тоже совсем не проста (взять хотя бы неожиданные "всплески" в ее партии в духе seria).
Запись (2010 г.), по-моему, очень хороша (Frank Peter Zimmerman - скрипка, Antoine Tamestit - альт, Christian Poltera - виолончель).
__________________
*     "Легкость, легкость!.. Высшее и последнее воздействие искусства - обаяние... Глубокомыслие   должно   улыбаться,    чуть    вкрапленное, открывающееся лишь    посвященному, -    таково   требование   эзотерики искусства... наидерзновенное  оно  преподносит  в  чопорнейшей  форме, труднейшее - растворенным в легкой шутке..."
(Т. Манн. Лотта в Веймаре, седьмая глава)
** С. 450.

PS. Détracteur'ы Моцарта!
Неужели вторая часть этого трио (хотя бы!) вас не проймет? Если нет, то буду вынужден констатировать, что вам на уши наступило некое очаровательное животное.

В. Ландовска о Моцарте

"Произведения Моцарта могут быть легкими для чтения, но они очень трудны для исполнения. Малейшее пятнышко уродует их. Они чисты, ясны и радостны, как весна; они совершенно не похожи на те грязные и тинистые пруды, которые кажутся глубокими только потому, что не видно их дна. Во времена Моцарта в моду еще не вошла мания широты и глубины".
(Ванда Ландовска о музыке. - М.: Радуга, 1991. - С. 302.)

Я бы не подписался безоговорочно под этими словами (слишком уж благостная характеристика Моцарта, но в плане трудности исполнения всё точно), зато сравнение с "грязными и тинистыми прудами" некоторых опусов более позднего времени очень хорошо. Я сам это чувствую при слушании, например, Регера или Пфицнера. Вообще эпоха модерна тут небезупречна. "Усилие так осталось усилием", как замечательно написано у Тургенва.
О заметности усилий и Моцарт кое-что заметил:
"Концерт таков: звучит плохо, неестественно; марширует по всем тональностям, зачастую слишком уж топорно. И во всем ни малейшего колдовства. Когда кончилось, я его вовсю расхвалил. Бедняга, верно, здорово потрудился. Да и учился, видимо, порядочно".
(А. Эйнштейн. Моцарт.- М.: Музыка, 1977. - С. 161.)
Это отзыв о двойном флейтовом концерте Фридриха Христиана Графа в письме к отцу от 14 окт. 1777 г. из Аугсбурга*.
_____________________
* Почему-то в нашем "полном" собрании писем этого письма нет(?). В книге П. Луцкера и И. Сусидко перевод этого отрывка таков:
"Не очень хорош на слух. Не естествен. Он слишком часто марширует по тональностям -- плюх (Plump); и всё это без тени мастерства. После исполнения я весьма сильно его превознес... В конце концов бедный человек довольно много потрудился и весьма основательно учился"
(П. Луцкер, И. Сусидко. Моцарт и его время. - М.: Классика-XXI, 2008. - С. 438.)
Вот-вот! "Колдовства" (мастерства? я бы всё же настаивал именно на колдовстве) и нет во многих сочинениях современников Моцарта - в отличие от него самого.
***

Так вот: всё же КОЛДОВСТВО: "und dieß alles ohne
die mindeste hexereÿ". Последнее слово (современное написание - Hexerei),если верить словарю, имеет переводы: "колдовство, чародейство, магия", но употребляется в переносном смысле как "хитрость", "ловкость рук": das ist die ganze Hexerei — вот и вся хитрость.
Поэтому, приходится признать, что перевод "мастерство" значительно обесцвечивает смысл моцартовского текста. 

Шуберт - Последние камерные сочинения

Струнный квинтет C-dur, D. 956

Ровесник трех последних фортепианных сонат.
Трудно вообразить, что человек, писавший эту музыку, не думал о смерти. Неслыханный масштаб столкновения предельных контрастов: от страшных погребальных звучаний до какого-то исступленного веселья. По такому диапазону с ним сравнима разве лишь соната A-dur, D. 959.

Струнный квартет G-dur, D. 887

Начинается похоже на квинтет, но потом всё по-другому. Лейттема (и лейттембр?) - тремоло. Гениальная находка. Симфония Брукнера для струнного квартета.

Да, останься Шуберт жив, он бы не только в Lied, но и в некоторых других жанрах затмил бы и Моцарта, и Бетховена.

К.Ф.Э. Бах - Концерт для клавесина с орк. D-dur, Wq43, №2

Это второй из шести "Гамбургских концертов" (1772).
Очень значительное, масштабное сочинение.
Развернутая первая часть с неожиданными перебоями темпа (Allegro di molto - Andante), сумрачное Andante (2-я часть). Финал начинается в духе бодрого менуэта, но за этим следуют драматические осложнения.
После этого концерта захотелось даже переслушать 4-й бетховенский.
Исполнители: Bob van Asperen (солист и дирижер), ансамбль MELANTE AMSTERDAM.

Стравинский - "Похождения повесы" ("The Rake's Progress")

Интересно было прослушать эту оперу после Cosi fan tutte, которая, по словам самого Стравинского, послужила одной из "моделей" его оперы. Действительно, в музыке "Похождений" есть намеки на оперу Моцарта. Наиболее явный - женский хор "How sad a song" после Каватины Тома "Love, too frequently betrayed" (2-я картина первого акта). Эту каватину, кстати, очень любил С. Рихтер (да и вся опера была у него в числе любимых сочинений).
Долго я мечтал услышать оперу Стравинского, разбирал клавир, но услышал впервые по радио где-то в 90-м году. Потом записал на кассеты с "Орфея" и заметил тогда у себя в дневнике:

2 июня 1997

Записал вчера "The Rake's Progress". Ярустовский пишет, что Стравинский не смог вдохнуть новую жизнь в старые формы, так как эти формы требовали соответствующего интонационного материала. Но если автор не хотел "вдыхать"? Если предположить, что его заданием было как раз сочинение оперы-призрака, оперы-фантома? Возникал трагический конфликт формы и интонации. Точно так же поступал Пикассо, когда писал портреты "в манере Эль-Греко" или "Менины" по Веласкесу. Приемы современной живописи, игнорирующие детали, сталкивались с "куртуазным" содержанием, которое требовало манеры Пантохи де ля Крус. В результате родился "портрет-фантом" (по Эль Греко) или скопище мертвецов-скелетов в "Менинах". Специально строились руины классического искусства (таким я вижу теперь смысл картины С. Дали "Параноидно-критическое одиночество"). Эту особенность стиля Стравинского глубже всех понял А. Шнитке.
Конечно, идейно "The Rake's Progress" - нечто удручающе примитивное по сравнению с операми Моцарта, хотя в своем роде и нечто совершенно превосходное".

Это я давно написал и не во всем сам с собой согласен. "Удручающе примитивное" - это я слегка погорячился, будучи еще и в 97 году увлечен "метафизикой" поздних опер Моцарта. Впрочем, и сейчас отношусь к этой метафизике вполне серьезно.
Но "Повеса", я думаю, является одной из лучших опер 20 века и, для меня это несомненно, вместе с балетом "Орфей",- вершиной неоклассицистского периода Стравинского. Особенно удались автору две последние картины. Сцена на кладбище производит очень сильное впечатление.
Сегодня заметил забавную автоцитату: при торжественном вступлении Бабы-Турчанки в дом Тома звучит музыка Аполлона Мусагета, возглавляющего шествие муз (из балета "Аполлон Мусагет").

Исполнители:
Энн - Фелисити Лотт, Том - Лео Гоеке, Трулав - Ричард ван Аллан, Ник Шэдоу - Самюэль Рэми, Баба-Турчанка - Розалинд Элиас, Матушка Гусыня - Нуала Виллис.

Лондонский филармонический оркестр, Глайндборнский хор, дир. Б. Хайтинк. Запись с Глайндборнского фестиваля в 1975 г.
На DVD.

С. Рихтер о Cosi fan tutte

"Волшебство... какое есть только у Шекспира. Я помню, какая головоломка - дуэт одной из сестриц с тенором*. Там такие царапинки - как от копья или ноготка. Как вы думаете, у духов есть ноготки? Они их стригут? Однажды мне показалось, что у них ноготки женские или как у тех, кто собирает марки.
У той сестрицы в дуэте поначалу томление. Но томится недолго - ее состояние переходит в сердцебиение. По-медицински это тахи...кардия...
Потом этот магический A-dur** - и она уже в экстазе от того, кто ее домогается. Сам любовник даже забыл, что хотел только разыграть, проверить на верность.
Все так перепутано... как у Пазолини в "Арабских ночах"... У Пазолини получился "моцартовский рай"... когда любят во сне. Один спит заколдованный, другой любит.
В "Cosi fan tutte" - самая большая трудность: костюмы! Преобладать должны черные. Черный - цвет любви, вы об этом помните? Костюмы не реалистические: ведь это либретто - или бред или высокая поэзия. Не знаю***. В любом случае, не бытовая драма. Поэтому костюмы как символы. Даже "с налетом востока" - ведь эти два негодяя притворяются албанцами****.
"Cosi fan tutte" - мистика больше, чем "Дон Жуан". Там во всем виновата статуя, что она ожила. Ожила и навела справедливость. Бодрящий финал*****: Дон Жуан уничтожен! А тут виновата женщина, что вообще на свет родилась. Это как-то странно для Моцарта... непонятно.
А чьи это коготки, которые только касаются и не оставляют царапин? Это - духи. Или духи? У Пушкина же такое ударение: "Возил и к ведьмам и к духам..."
(Ю. Борисов. По направлению к Рихтеру. - М.: Рутена, 2000. - С.151-153.)
__________________________________
* Речь идет о дуэте Фьордилиджи и Феррандо, A-dur, № 29.
** Третий раздел дуэта (Larghetto), в котором почти в законченном виде появляется тема канона из второго финала (но в гомофонной фактуре). Музыка действительно магическая, а в конце у гобоя появляется совершенно "тристановская" тема.
*** Это (сюжет), скорее всего, следует трактовать как миф. Или сон. Т.е., в каком-то смысле и бред.
**** "Налет востока" присутствует как раз в блестящем зальцбургском спектакле 1983 г. под управлением Р. Мути.
***** В Cosi тоже "бодрящий финал". "Bella calma trovera", но музыка далека от calma. Скорее тут вспомнишь: "Хвала тебе, Эрос, огонь первозданный!"

Гайдн - "Сотворение мира"

На Новый год "Сотворение мира" Гайдна, этот немеркнущий памятник классической эпохи, - именно то, что нужно.
(Запись Г. фон Караяна с Ф. Вундерлихом, В. Берри, Д. Фишером-Дискау, Г. Яновиц, В. Кренном, К. Людвиг)