Есть люди, которые более всего в музыке ценят механизм. И чем этот
механизм сложнее, изощреннее, тем выше сочинение. Гете удивлялся: как
это можно со-чинить (сложить, скомпоновать) "Дон-Жуана".
Но сложность (сама по себе) не есть музыкальность высшего порядка. Конечно, эти
качества могут сосуществовать: "Искусство фуги", последние квартеты
Бетховена, но простая песня Шуберта "К Музыке" находится на том же
уровне музыкального величия, что шестиголосный ричеркар из "Музыкального
приношения".
Миниатюрная пиеса "Моцарт и Сальери" Пушкина сложнее (внутренне) тысячи
"Улиссов" и игр в классики (хотя я горячий поклонник джойсовского
романа; как и кортасаровского).
С другой стороны, можно написать 8-голосную фугу с темой в пять октав обхватом и при этом НЕ написать музыки.
Чайковский сказал как-то об опере Даргомыжского "Каменный гость", что
это опера без музыки, имея в виду то, что сквозной речитатив не является
музыкальной формой. Наверное, в этом частном случае классик был
несправедлив, но само замечание о возможности со-чинить организованный
набор звуков, не являющийся музыкой, очень точно.
Существуют по видимости очень сложные и хитросплетенные (а на деле всего
лишь вычурно-примитивные) звуковые артефакты, прикидывающиеся музыкой.
(Как, впрочем, есть то, что притворяется живописью, литературой, театром, кино...
Искусствообразие, параллельно наукообразию.)
Это
отсюда.
