Альфред Эйнштейн пишет:
"Моцарт здесь от диалогического драматизма возвращается к симфонической трактовке формы. Никогда еще не создавал он более великолепного противосложения к основному мотиву, чем то, которое появляется в tutti с 13 по 20 такт".
(А. Эйнштейн. Моцарт. Личность. Творчество. - М.:Музыка, 1977. - С. 294.)
Я вдруг подумал, что такой же великолепный, ослепительный контрапункт мы слышим в Восьмой симфонии Бетховена при возвращении к репризе в 1-й части. Этот момент всегда меня приводит в неистовый восторг. Кстати, этот моцартовский концерт вполне сопоставим с концертами Бетховена, на равных. Разве что в 4-м Бетховен открывает совершенно новые миры и ритмы.
На днях дважды слушал 21-й (во вторник с Серкиным и Аббадо, а сегодня с Билсоном и Гардинером), и он вдруг произвел на меня какое-то гипнотическое впечатление. Давно такого не было.
"Весь концерт - и в особенности разработка, с ее модуляциями через сумрачные области к свету, - является одним из лучших примеров "переливчатой" гармонии Моцарта и тех далей, которые открываются ему в тональности C-dur" (там же, стр. 295).
Да-да! Именно далей, завораживающих перспектив, как в "фоновых" пейзажах на картинах старых мастеров. Но разработка эта произведет должное впечатление, когда на первом плане оказывается оркестр, а солист уходит на второй план. Именно так это и звучит в тех двух исполнениях, на которые я сослался.
"Моцарт здесь от диалогического драматизма возвращается к симфонической трактовке формы. Никогда еще не создавал он более великолепного противосложения к основному мотиву, чем то, которое появляется в tutti с 13 по 20 такт".
(А. Эйнштейн. Моцарт. Личность. Творчество. - М.:Музыка, 1977. - С. 294.)
Я вдруг подумал, что такой же великолепный, ослепительный контрапункт мы слышим в Восьмой симфонии Бетховена при возвращении к репризе в 1-й части. Этот момент всегда меня приводит в неистовый восторг. Кстати, этот моцартовский концерт вполне сопоставим с концертами Бетховена, на равных. Разве что в 4-м Бетховен открывает совершенно новые миры и ритмы.
На днях дважды слушал 21-й (во вторник с Серкиным и Аббадо, а сегодня с Билсоном и Гардинером), и он вдруг произвел на меня какое-то гипнотическое впечатление. Давно такого не было.
"Весь концерт - и в особенности разработка, с ее модуляциями через сумрачные области к свету, - является одним из лучших примеров "переливчатой" гармонии Моцарта и тех далей, которые открываются ему в тональности C-dur" (там же, стр. 295).
Да-да! Именно далей, завораживающих перспектив, как в "фоновых" пейзажах на картинах старых мастеров. Но разработка эта произведет должное впечатление, когда на первом плане оказывается оркестр, а солист уходит на второй план. Именно так это и звучит в тех двух исполнениях, на которые я сослался.
Комментариев нет:
Отправить комментарий