Эпиграф к эпиграфу

Решил перенести сюда текст, написанный шесть лет назад на форуме "Классика":

Эпиграф к эпиграфу

К своему стихотворению "Fare thee Well", которое, если верить И. Андронникову, шутливо обыграл Соллертинский, и которое Набоков мимоходом называет "посредственными стансами", Байрон предпослал обширный эпиграф из поэмы Кольриджа "Кристабель":

Alas! They had been friends in youth;

But whispering tongues can poison truth;

And Constancy lives in realms above;

And life is thorny; and youth is vain;

And to be wroth with one we love,

Doth work like madness in the brain...

(первая половина эпиграфа).

Но стансы Байрона сами послужили эпиграфом к 8-й главе "Евгения Онегина". А эпиграф к эпиграфу смутно отразился в 11-й строфе:

 

Но грустно думать, что напрасно

Была нам молодость дана...

Но, может, это лишь расхожая риторика? Удивительно, как некоторые художники присваивают себе клише, индивидуализируют их. Как они делают это, не всегда удается понять.

Кольридж вообще, видно, занимал мысли Пушкина. Взять того же "Анчара". Этот один из самых мрачных английских романтиков (и, видимо, один из самых одаренных) послужил ему и моделью неосуществленного замысла о папессе Иоанне, которую он хотел написать либо октавами, либо в стихотоворной манере "Кристабели", где изобретен прием равного числа ударных слогов в каждой строке при существенных вариациях общего числа слогов.

Но в процитированном отрывке из поэмы Кольриджа мы слышим мотивы, значимые для всего творчества Пушкина.

1) Мотив отравленной дружбы, яд и дружба.

Но это "Моцарт и Сальери". "Шепот искушенья" и "шепчущие языки могут отравить правду". Вообще, этот зловещий шепот кочует по многим стихам Пушкина, ассоциируясь и со смертью:

 

Лежали мертвые - и лепетали

Ужасную, неведомую речь...

Тут уже возникает другая связка у меня с "Кристабелью". В начале поэмы, в рассказе Джеральдины (одно из немногих поэтических сочинений, которое буквально заколдовало меня еще в юности), в ее рассказе о пяти воинах (который сделал бы честь сюрреалистическому кино) есть такое: "some muttered words his comrades spoke".

И сальериевская Изора: от человека осталось лишь имя, словно некое заклинание, тоже своего рода "лепет", "шепот".

Что в имени тебе моем...

2) Мотив предательства.

3) Мотив безумия.

 

Не дай мне Бог сойти с ума...

 

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного!