Несколько видов Рима (Джаниколо)

Моцарт - "Дон Жуан", scena ultima (Й. Крипс)

Воистину, это лучшая сцена оперы, ее подлинный итог и высший смысл. И ее до сих пор в некоторых постановках выбрасывают! Кошмар. Как велика сила банальных взглядов на искусство! Впрочем, не только на искусство.

Брукнер – Симфония №00 f-moll (С. Скровачевский)

Это самая ранняя симфония Брукнера, которую он писал под руководством О. Кицлера в 1863 г. и которая так и называется «Ученическая» (Studiersymphonie). Автору почти 40 лет.

Почти ничто не напоминает нам здесь о зрелом брукнеровском симфонизме, возможно самом индивидуальном симфоническом творчестве 2-й половины 19 века. На мой взгляд, первая часть просто не получилась. Медленная, вторая, самая лучшая (как вообще у Брукнера), и в ней что-то можно расслышать из истинного Брукнера. Скерцо и финал (наиболее уязвимая часть даже в зрелых его симфониях) вполне симпатичны (особенно Скерцо). А так слушаешь и не знаешь, кого слышишь: то ли Шуберта, то ли Брамса, то ли Дворжака. Кстати, вторая часть начинается почти цитатой из второй же части шубертовской Четвертой («Трагической»). Ближе всего как раз всё это к симфониям Шуберта, но не к самым сильным (Восьмой и Девятой).  Продолжительность по брукнеровским меркам мизерная – 36 минут.

***

Прочитал тут занятную статью про моцартовские традиции у Брукнера и понял, что кое-что смыслю в классической музыке. Подобные соображения о связи некоторых симфоний Брукнера с моцартовскими мне уже очень давно приходили в голову. Впрочем, это лежит на поверхности (например, финал Пятой Брукнера и финал «Юпитера»), но автор почему-то не сравнивает заключительное «фугато» в коде финала последней симфонии Моцарта с кодой Восьмой симфонии. За всем, правда, не уследишь. И самый совершенный синтез полифонического и гомофонно-гармонического склада («ученого и галантного стиля», как это называет Альфред Эйнштейн) у Моцарта не в «Дон Жуане», а в Cosi fan tutte (и в «Юпитере», конечно; если при этом вынести за скобки церковную музыку). Несмотря ни на что (особенно удручает канцелярский стиль изложения) статью эту я прочел с интересом.

Брукнер: 3-я и 9-я симфонии

Вдруг в голове зазвучали первые такты 3-й симфонии. Звучали и никак не отпускали. Пришлось слушать. Я поставил давно, еще в 80-е годы, купленную пластинку с записью 2-й редакции (1877) под управлением Г. Рождественского. Произвело сильное впечатление, но вот как-то слушал ее и если не остался равнодушен, то скорее устал, чем был вдохновлен этим сочинением. Но позавчера всё прошло на одном дыхании. Возможно, это лучшая редакция. Так кажется иногда, что Брукнер, создавая новые редакции, портил свои симфонии. Это видно из сравнения двух редакций Первой: линцской и венской (1891).
Потом Рождественский записал еще версию Adagio 3-й симфонии 1876 г., не вошедшую ни в одну из полных редакций. Запись на том же виниловом двойнике. Слушал ее, потом опять редакцию этой части 1877 г. Отличия довольно сильные, но со слуха трудно провести ясное сравнение. Надо смотреть партитуры (что тоже не так просто, особенно дилетанту). И не знаю, что предпочесть. Как говорится, оба варианта лучше.
А сегодня была Девятая с реконструированным финалом (Э. Инбал, Орк. Франкфуртского радио, октябрь 1987 г.; есть на classic-online). Я не первый раз слушаю этот финал, но, кажется, впервые всё целиком. Финал отдельно производил неясное впечатление, но сейчас даже заинтересовал, было ощущение цельности композиции, хотя насколько она аутентична, я не понял, даже по прочтении (правда, беглом) статьи. Фугато в разработке я не расслышал. Всё тонет в напластовании оркестровых масс. Конечно, трудно полностью принять этот финал, так как трехчастная версия, к которой я привык и которая неизменно потрясает, кажется совершенным законченным сочинением. После Adagio трудно слушать что-либо, хотя глухое тремоло литавр в начале финала действует сильно и не вызывает отторжения даже после заключительных аккордов гениальнейшего Adagio.
В 4-частной версии симфония длится 78 минут. Не для слабонервных. :)

Шостакович - Симфония №15 A-dur op. 141 (М. Шостакович, Пражский симф. орк., live)

Слушал с classic-online. Дата записи не указана, но вероятнее всего это уже после того, как Максим уехал из СССР.
Интересное исполнение, с чрезвычайным вниманием к деталям, к четкости оркестровых линий. Пожалуй, я впервые услышал столь отчетливое проведение мелодической линии у виолончелей и контрабасов перед началом пассакалии в финале (ц. 123-124), ясный мелодический контур у валторны в "звездном" эпизоде пассакалии (ц. 130), который ассоциируется у меня с одним моментом в арии Берга "Вино". Я бы назвал прослушанное исполнение предельно линеарным.
Обе кульминации грандиозны.
И еще одна деталь, которая меня даже удивила: очень резкое выделение ударов большого барабана в середине 1-й части (ц. 24 и дальше). Эти удары делают всю "веселую" игру несколько страшноватой. Возникает даже в памяти жуткая каденция виолончели во 2-м концерте под удары большого барабана. Будто кто-то ломится в дверь.
А финал - истинная музыка Прощания, как третий акт "Парсифаля" или финал "Песни о земле". И я не могу отречься от ассоциации с "Мастером и Маргаритой":
"Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его".

Но еще и Тагор:

Телесных не чувствую пут.
Чрез Млечный путь переправился
И там растворился паломником
К вечному свету.

Кстати, ни у одного дирижера не получается так выразительно перестук ударных  в коде финала, как это достигается  под управлением Максима Шостаковича. И в первой записи по горячим следам премьеры в том числе.
***
Почему-то вспомнился такой случай из моей молодости. Мы пришли на камерный концерт в Малый зал (где должны были играть какие-то квартеты Шостаковича; какие именно, уже не помню). И вдруг к билетерше подходит Ирина Антоновна и спрашивает: "А Максим пришел?". Ответа тоже не помню, но возникло ощущение нечаянного присутствия в семье великого мастера, которого к тому времени уже не было в живых.

Гайдн - Квартет A-dur op. 55 n 1 (Aeolian Q.)

Финал этого квартета тематически очень близок к финалу последнего моцартовского квартета (F, K. 590). И интенсивная полифония в разработке, но, может быть, не столь сложная, как у Моцарта. И, конечно, настроение совсем другое. Моцартовское perpetuum mobile пронизано печальной иронией.
PS. И еще у Моцарта финал квинтета К. 614. Та же идея, но в более юмористическом, чисто гайдновском, ключе.

Моцарт - две вечерни (К. 321 и К. 339)

Вторая вечерня (Vespere solennes de confessore), без сомнения, гораздо значительнее. Интонационный строй так сильно отличается от первого сочинения, что кажется написанным другим композитором. И сложность выраженного в нем религиозного чувства ни с чем не сравнима. Я еще в молодости сформулировал это так: Мефистофель, целующий Распятие. Или можно вспомнить Соборное послание апостола Иакова: "Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут" (2, 19).
В первой вечерне (Vespere solennes de Dominica) есть две прекрасные части: фугированная Laudate pueri и заключительный Magnificat (который нравится мне больше Магнификата из К.339, написанного достаточно формально, хотя и эффектно). Но трудно что-то сравнить с d-moll'ной фугой Laudate pueri и удивительной арией сопрано с хором Laudate Dominum из второй вечерни*. Даже сам Моцарт позднее не написал ничего подобного в своей духовной музыке, кроме разве лишь Kyrie из Большой мессы c-moll K.427.
***
Исполнители:
К. 321 - Хор и симфонический оркестр Лейпцигского радио, дир. Г. Кегель.
К. 339 - Лондонский симфонический хор и оркестр, дир. К. Дэвис, сопрано - Кири Те Канава.
Всё из комплекта в полном собрании записей сочинений Моцарта, выпущенного фирмой PHILIPS.
___________________________
*А в К.321 Laudate Dominum - банальная виртуозная итальянская ария сопрано.

Шостакович - Симфония №9 Es-dur op. 70 (К. Кондрашин, СОМГФ)

Хорошо, но только один важный эпизод у меди в конце разработки 1-й части ("пикирующий бомбардировщик", мимолетное воспоминание об ужасах войны) гораздо выразительнее в записи Баршая с Кёльнским оркестром.
Но вообще именно от этой "легкомысленной" симфонии тянется нить к двум самым глубоким и самым мрачным сочинениям позднего периода - 2-му виолончельному концерту и 15-й симфонии. С концертом связана прежде всего гиньольная кульминация финала, а с симфонией - 1-я часть и монолог фагота в 4-й. Нить проходит, однако, через 1-й виолончельный концерт.
А с 15-й 9-ю связывал и сам автор. В одном из писем Гликману он сообщил, что 15-я получается такой же "безыдейной", как и 9-я. Это напомнило мне мнение Л.Н.Толстого о Чехове. Известно, что Толстой восхищался Чеховым, но прежде всего как мастером формы и отмечал далее: "Содержания же нет. Как и у Пушкина". Действительно, где же там "содержание", высокая идея то есть? Мы же все серьезные ценители искусства идейны и духовны до потери сознания, и мысль об улыбающемся глубокомыслии, высказанная томас-манновским Гёте, нам чужда.

Шостакович - Квартет №8 c-moll, op. 110 (Квартет им. Бородина)

Похоже, что я недооценивал этот квартет. По своей мрачной безысходности он может соперничать с 15-м. И с чисто конструктивной точки зрения это шедевр.

Холст - Симфоническая сюита "Планеты", op. 32 (Э. Боулт)

Бездарная шумиха (на мой взгляд).
Кто-то в обсуждении 15 симфонии Шостаковича (на youtube, запись Б. Хайтинка 2014 г.) усмотрел чуть ли не цитату из "Планет" в коде симфонии (челеста в заключении сюиты Холста). Не слышу ничего общего.

Пикассо в Национальном музее керамики Валенсии

Работы 50-х-60-х голов.

Алебастровые скульптуры в Музее Валенсии

В Музее изобразительных искусств Валенсии есть две поразительные алебастровые скульптуры:
1. Noli me tangere. Приписывается Дамиано Форменту (Damiano Forment), упоминаемому с 1499 по 1540 г.

2. Мученичество Св. Викентия. 16 век.

Как ни странно, я не снял табличку и не могу назвать скульптора.

Моцарт - Рондо ля минор, К. 511

Два исполнения: Р. Браутигам и М. Юдина.
Между Бахом и Шопеном. Баховские корни особенно ясно ощутимы у Юдиной. Конец A-dur' ного раздела и третий раздел шопеновского ноктюрна f-moll, op. 55.
В то же время пьеса Моцарта настолько загадочна, что хватит на все ноктюрны Шопена вместе взятые (при всей их гениальности).
А сама тема Рондо: не производна ли от арии Амура в 1-м действии глюковского "Орфея"? Только сейчас пришло в голову. Особенно сильно в мажорном эпизоде.
PS. Сопряженная запись в ЖЖ.

Чайковский - "Евгений Онегин": три версии

Видимо, это эхо пушкинско-пастернаковских дней.

За последние две недели мы с женой прослушали полностью три исполнения оперы:

1) Под упр. Дж. Левайна с Дрезденской штатскапеллой и хором лейпцигского радио, где поют М. Френи (Татьяна), Т. Аллен (Онегин), Н. Шикофф (Ленский) и П. Бурчуладзе (Гремин). Запись 1988 г., на русском языке.

Эта запись отмечена совершенно великолепным и тонким звучанием оркестра, да и вокал совсем неплох. Правда, Шикофф несколько "вердизирует" (и даже "пуччинизирует") Чайковского, а Бурчуладзе знаменитую арию генерала поет, как из бочки.

2) Под упр. Б. Хайкина с оркестром и хором Большого театра с участием Г. Вишневской, Е. Белова, С. Лемешева и И. Петрова. Запись 1955 г.

Ну, это канон и эталон. Остается пожалеть о неважной фонограмме.

3) Под упр. Л. фон Матачича с хором и оркестром Венской оперы, живая запись 1961 г. Поют: С. Юринач (Татьяна), Д. Фишер-Дискау (Онегин), А. Дермота (Ленский) и В. Креппель (Гремин). На немецком языке. Можно прослушать с classic-online.

Вот это исполнение было для нас настоящим открытием, несмотря на многочисленные купюры, сделанные в основном аккуратно (но и иногда и грубо). Фонограмма в части оркестра весьма неважная, хуже даже нашей записи 1955 г. Но ансамбли все исполнены с удивительной четкостью, такой, что я никогда и ни в одной записи не слышал. Все исполнители главных ролей превосходны, особенно Юринач и Дермота, а ДФД иной раз несколько пережимает, хотя придает партии значительно больший масштаб, чем певцы, которых я слушал до сих пор. И дирижер дает услышать некоторые детали, которые обычно глотают. Даже при плохой фонограмме можно расслышать.

***

Лютославский - Три поэмы Анри Мишо (под упр. автора)

Сочинение 1963 г. Весьма интересно, и я не помню, чтобы я раньше это слушал, хотя диск куплен давным-давно (с этого двойника EMI я слушаю периодически гениальный и потрясающий виолончельный концерт и замечательный Струнный квартет).
"Поэмы" показались чем-то близкими к "Симфонии псалмов" Стравинского.
Как-то меня потянуло к "авангарду". Хотя какой это авангард - Лютославский уже давно классик, как Барток, Прокофьев, Стравинский, Шостакович.
На днях переслушал 2-е кончерто гроссо Шнитке, начало которого вдруг зазвучало у меня в голове. Я очень давно не переслушивал Шнитке и вообще думал, что он для меня исчерпался. Но нет! Это кончерто гроссо - одно из лучших и самых близких мне сочинений.
Надо будет вернуться к Шнитке.

И. Бродский - "Представление"

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Михаилу Николаеву
Председатель Совнаркома, Наркомпроса, Мининдела!
Эта местность мне знакома, как окраина Китая!
Эта личность мне знакома! Знак допроса вместо
тела.
Многоточие шинели. Вместо мозга - запятая. 
Вместо горла - темный вечер. Вместо буркал - знак
деленья.
Вот и вышел человечек, представитель населенья.
Вот и вышел гражданин,
достающий из штанин.
"А почем та радиола?"
"Кто такой Савонарола?"
"Вероятно, сокращенье".
"Где сортир, прошу прощенья?"

Моцарт - Соната для скрипки и ф-но D-dur, K. 306 (Ф.-П. Циммерман, А. Лонквих)

Весьма интересная соната.
Неожиданный драматический разворот в секвенциях разработки первой части. Хотя может показаться, что автор с секвенциями "перебрал", но, с другой стороны, можно увидеть в этом череду волн, всё более высоких.
Очень глубокая созерцательная вторая часть, предвосхищающая уже поздние сонаты и трио. Интересно, что начальный мотив почти тождествен с начальным мотивом 2-й части последней гайдновской клавирной сонаты (Es-dur, №62/52), написанной уже несколько лет спустя после смерти Моцарта. Гайдн цитирует своего безвременно ушедшего друга? Или сам себя? А Моцарт цитирует его? Или оба цитируют кого-то (что в музыке 18 века было весьма распространено и не считалось "плагиатом")?
В финальном Рондо, к сожалению, больше общих мест, чем хотелось бы.
В целом же это вполне сопоставимо со скрипичными сонатами Бетховена, во всяком случае, с ранними.

Моцарт - Квартет D-dur, K. 499 (Alban Berg Quartet)

Этот квартет не могу сравнить ни с Гайдном, ни (даже) с Бетховеном, а могу - только с Шубертом, тем более, что в 1-й части мы слышим "Форель".
За эти дни прослушал все три экстраординарных кёхеля: 498, 497, 499.

Фреска Учелло в церкви S. Martino в Болонье

Рождество (сохранившийся фрагмент):

 Из википедии:

Моцарт – Клавирные концерты №№26 (D, K. 537) и 27 (B, K. 595)

Переслушал записи Р. Казадезюса с Кливлендским оркестром под управлением Дж. Сэлла.

Очень хорошо то, что в медленной части D-dur’ного концерта Казадезюс не делает никаких самопальных виньеток. Несмотря на то, что Моцарт здесь якобы только наметил партию солиста, не дописав ее, и сам несомненно импровизировал, аскетичному духу этой музыки, противоречат витиеватые вставки. И потом вряд ли кто-то может импровизировать на уровне Моцарта, будь он даже Рихтер (который, кстати, никогда никаких побрякушек от себя в таких случаях не вставлял и одна из его записей последнего концерта столь аскетична, что становится страшно). Аскетизм здесь, конечно, особый. Что-то вроде флорентийских фресок фра Анжелико.

Особенно в К. 537 удачно вышел финал.

Но Монблан последнего концерта своей снежной вершиной нависает над красивым холмом Ре мажорного.

Это действительно грандиозное сочинение, равное по своей значимости поздним органным фантазиям, «Волшебной флейте» и «Реквиему» (пусть далеко не законченному). В сущности, это мажорный реквием, эпиграфом к которому могут служить слова из апокрифического письма от 7 сентября 1791 г.:

«А как прекрасна была жизнь! Она началась при самых счастливых обстоятельствах».

И во всем сочинении – завороженность глюковским «Орфеем», которая, как я думаю, не оставляла Моцарта никогда.

Исполнение Казадезюса и Сэлла я склонен считать лучшим из всех, что я знаю. Никто не исполняет этот громовой уменьшенный септаккорд в самом конце так, как Казадезюс. Даже Рихтер и Гилельс.  

Я об этом писал  специально (и еще в одном месте).

Шостакович - Симфония №13 b-moll op. 113 (Р. Баршай)

Симфония буквально ворвалась в меня, словно стихия, и заставила себя слушать. Возможно, под впечатлением от романа Б.С. Ямпольского "Арбат, режимная улица".
Но музыка - удивительная вещь: в тексте про женщин в магазине, а в музыке - тень Эльсинора, призрак...
Напомню один текст Гликмана:

"Перед тем как отравиться на концерт, Шостакович пожал левой рукой мою левую руку "на счастье" и сказал: "Если после симфонии публика будет улюлюкать и плевать в меня, не защищай меня: я все стерплю" (это текстуально!). Я, конечно, знал, что ничего подобного не произойдет, но мы шли в консерваторию в расстроенных чувствах: сказалась утренняя тревога. Что творилось в зале, передать словами очень  трудно. Музыка напоминала, при наличии блестящего юмора, возвышенную литургию. После финала вся публика встала и началась неистовая овация, длившаяся бесконечно. Московская пресса не откликнулась ни единым словом на концерт. Ей было велено хранить молчание о крамольной симфонии" ("Письма другу", с. 183).

Живое на неживом (или Звери, птицы и ангелы)

Моцарт - Квартет A-dur, K. 464 (The Salomon S.Q.)

Финал этого квартета необычен еще и тем, что совершенно неклассичен. Классический финал должен быть венцом всего сочинения и в том смысле, что дает всему определенность, подводит итог. А тут полнейшая неопределенность, "без жизни лики жизни", светлый хаос (как в начале платоновского «Тимея»).
Кстати, полифонию для изображения хаоса использовал Бетховен в финале 29-й сонаты, но там хаос мрачен и тяжел.
Известно, что Бетховен высоко ценил этот моцартовский квартет, и не исключено, что его влияние прослеживается вплоть до великой сонаты "Хаммерклавир".

Между прочим, в обоих финалах в центре композиции находится, говоря условно, хоральный эпизод (у Бетховена это не хорал, но некая имитация строгого стиля), контрастирующий с хаосом окружения.

В Айя Софья