Моцарт - "Милосердие Тита"

Переслушав в нескольких исполнениях Кларнетный квинтет (одна из свежих записей с кларнетистом Фабриццио Мелони и ансамблем "Арткронос", 2016 г.; если не ошибаюсь, использован бассет-кларнет; потом С. Мейер и "Хаген-квартет"), Кларнетный концерт с той же Мейер на аутентичном бассет-кларнете (собственно, последнее время я только эту запись концерта и слушаю, и в этот раз как-то низкие ноты соло особенно меня проняли), я вдруг вернулся к "Милосердию Тита", где есть две великолепные арии с облигатными бассет-кларнетом (№9, Секст, B-dur) и бассетгорном (№23, Виттелия, F-dur). Полностью в записи И. Кертеса (Вена, 1967) и К. Дэвиса (Лондон, 1976), а также фрагменты записи К. Бёма (Дрезден, 1979; где главную роль поет П. Шрайер) и вот только что - Дж.-Э. Гардинера (июнь 1990, Лондон).
Последняя запись странная. Купированы все речитативы, даже аккомпанированные. Но почему? Если секко  вроде бы писал Зюсмайр (?), то аккомпанированные - сам Моцарт. Аберт дает им высокую характеристику. Так или иначе, но всё же в первой арии Секста использован аутентичный бассет-кларнет, и звучание бассетгорна тоже весьма эффектно. Темпы хоров в обоих финалах мне не нравятся: слишком быстро и как-то суетливо. Последний хор - это же "неземное до" Бродского!

... при слове "грядущее" из русского языка
выбегают мыши и всей оравой
отгрызают от лакомого куска
памяти, что твой сыр дырявой.
После стольких зим уже безразлично,
что или кто стоит за шторой,
и в мозгу раздаётся не неземное "до",
но его шуршание. Жизнь, которой,
как дарёной вещи, не смотрят в пасть,
обнажает зубы при каждой встрече.
От всего человека нам остаётся часть
речи. Часть речи вообще. Часть речи.

И почему Секст, идя на смерть, поет веселую песенку (в полном противоречии со словами)? Конечно, в этой арии есть очень сильное, но подспудное, смятение (несколькими тонкими штрихами Моцарт это показывает), но Секст готов умереть, как истинный римлянин. "Ave Caesar! Morituri te salutant".