И.-Кр. Бах (1735-1782) - Клавирные концерты op. 13, NN 1(C), 2(D)

Исполнители - The Hannover Band, Antony Halstead (piano&direction)
Начало D-dur'ного концерта очень близко к началу же 9-го моцартовского, а тема медленной части по существу использована Моцартом во второй части 11-го.
Вообще очень интересно слышать тут многочисленные ростки моцартовских идей. Но именно ростки. Взяв тему, Моцарт развивает ее так, как автору и не снилось.
И такие, несколько прямолинейные, закругления фраз для Моцарта не характерны.
Слушаю сейчас 9-й Моцарта. Небо и земля (по сравнению с предыдущим).

"И мрачным ужасом смененные забавы"

Резкий диссонанс, в который в своем заключительном нисхождении врезается финальное фугато «Дон Жуана» (клавир, стр. 320[1]) содержит малое и уменьшенное трезвучия от ре – две гармонии, замыкающие мост через всю оперу от увертюры (опора на ре минорное трезвучие) до прихода Статуи (опора на уменьшенное трезвучие от ре, благочестиво дополненное до уменьшенного септаккорда звуком си в басу). Когда является Статуя, наступает поистине конец Времен, плотность титанической Вселенной становится невыносимой[2], и час ее бьет. После слов Статуи “Dammi la mano in pegno!” дон Жуан бодро выкрикивает “Eccola!”, не нарушая оцепенения тональности g-moll (полного оцепенения на тоническом трезвучии), но «пожатье каменной десницы» тяжело и ужасно, и дон Жуан, как беспомощный ребенок, тут же кричит “Oi me”, и этот детский крик, в котором нет уже никакого вызова, а осталась только боль, мгновенно съеживает гармонию: появляется ре-бемоль, и соль минорное трезвучие сменяется уменьшенным трезвучием от соль (на органном пункте Es, дополняющим гармонию уменьшенного трезвучия до уменьшенного септаккорда). Таким образом, и здесь видно, как уменьшенное трезвучие (и уменьшенный септаккорд) претендуют на роль тоники (см. также начало Романса из d-moll’ного клавирного концерта, первую арию Тамино).

 Дон Жуан, в полном согласии со словами Горация, погибает вместе с Миром (Kosmos). Он возвращает себе самообладание после детского испуга и вступает со Статуей в битву. Эта битва спирально соотносится с первым поединком дон Жуана с еще живым Командором, и взлетающие гаммы, которые там, в мире людей, обозначали скорее напряжение страсти и потому звучали и у скрипок, уходят под спуд, в бездну, к виолончелям и контрабасам, к ним одним, и символизируют невидимое и испепеляющее адское пламя. Тут не поединок, а действительно “gigantomachia tis peri tes ousias” (Plat. Soph., 246a)[3].

К этой записи подтолкнул меня рассказ Э. Радзинского о том, как Ю. А. Завадский изображал лицо дон Жуана именно тогда, когда он дает руку Статуе (речь шла не об опере Моцарта, а о «маленькой трагедии» Пушкина).  «Сперва – дерзкий вызов, затем – удивление, а мгновение спустя – ужас и боль; взгляд, в котором выражено сознание конца всего».

                                                                                12 апреля 2001

---

[1] Этот аккорд в клавире дан в виде: A-gis-f¹-d². В партитуре вертикаль такая: органный пункт A у виолончелей и контрабасов; Gis – у альтов; терция d¹-f¹ – у вторых скрипок; d² у первых скрипок; тремоло литавр на органном пункте; у валторн и труб – унисон с органным пунктом на ля малой и первой октав; далее – gis у фаготов, f²  у гобоев и терция h²-d³ у флейт. Таким образом, в клавире из вертикали исчез звук си, дополняющий уменьшенное трезвучие до уменьшенного септаккорда.

[2] Эта предельная уплотненность бытия (вспомним Сартра!) выражается и в «двенадцатитоновой» фразе Статуи “Non si pasce di cibo mortale chi si pasce di cibo celeste”: a-fis-d-b-es-es-es-d-d-es-b-cis-f-h-e-d-c-A. Здесь 10 звуков, нет соль и соль-диез, но они появляются в басах оркестра. В первый разрешается вводный тон фа-диез, а второй сам служит вводным тоном к ля, к полюсу, к которому устремлена вся эта фраза.

[3] «У них, кажется, происходит нечто вроде борьбы гигантов из-за спора друг с другом о бытии» (том 2, стр. 364). Точнее: «некая схватка гигантов (гигантомахия) касательно сущностей (первоначал мира)».

Моцарт: Фортепианный концерт D-dur, K. 537

Существует невероятный мир: мир Классической Вальпургиевой ночи, царство Нерея как оно описано у Бакхилида в «Тезее»[1], вселенский огонь, «изумительный и по красоте, и по величине»[2], но лучше всего – море, «всем морем чудесный огонь завладел и блещут в воде очертания тел».

            Первая часть – центр, сердце этого мира. Мы ступили за порог. Все движение и энергия. Нет ничего равного первой теме tutti forte по напряжению и силе. Вместе с тем, она так изящна…

            Larghetto – напротив, все недвижно и тихо. Но тут и не молчаливая оргия. Это невероятной глубины внутренняя жизнь. Внешних проявлений почти нет. Мы только догадываемся о ней. Трудно найти музыку более загадочную, чем эта. Шестнадцатые второй темы не играются, а разматываются с необыкновенным усилием. Есть у Лядова пьеска – «Волшебное озеро». Так вот – моцартовское Larghetto как огромное увеличение (по глубине мысли) лядовской пьески.

            Rondo, третья часть – тоже маскировка, но в игре, а не в неподвижности. Ночь, ветер, звезды над океаном. Самый конец – катастрофический. Весь финал – музыка прощания.

            Общая идея концерта – спираль «движение – покой – игра». Суть закрывается оболочкой (развитие от 1 части к финалу).

---

[1] И вошел он в божий чертог,

    И увидел, дрогнув,

    Славных дочерей блаженного Нерея, -

               От их светлых тел лился огненный блеск,

               Перевиты кудри были золотом,

               Сердцем тешились они,

               В хороводе выступая быстрой поступью…

(Вакхилид, песнь 17, «Юноши, или Фесей», стр. 268).            

[2] Платон, Тимей, 29е (стр. 34, том 3(1)).

Струнные квартеты Игнаца Плейеля

Рекомендую:
http://intoclassics.net/news/2012-05-22-3377
Его квартеты ценил даже Моцарт и полагал, что он может заменить Гайдна (Плейель был учеником Гайдна).

Дитрих Фишер-Дискау

http://ru-classical.livejournal.com/8067000.html

Почтил его память песнями Вольфа на стихи Гёте, Гейне и Ленау.  За роялем Д. Баренбойм.

Mozart - Complete Sonatas & Variations/ Ronald Brautigam, fortepiano

Купил сегодня в "Мире музыки" на Садовой Триумфальной (10 дисков DDD на BIS'е).
Это полное собрание всей клавирной музыки Моцарта (для двух рук, соло), исполненное на "римейке" аутентичного фортепиано 1795 года (fortepiano by Paul McNulty, Amsterdam 1992 after Anton Gabriel Walter, ca. 1795).
Слушал: Фантазию и фугу C-dur K. 394 и Сонату F-dur K. 533/494.
Мне весьма понравилось. Есть, правда, некоторые "но".
В фуге (для меня несомненно ее родство с баховской фугой Es-dur из второго тома W. Kl.) он не счел нужным выделить проведение темы в увеличении - такты 29-32, - и у Глена Гульда это выявлено гораздо отчетливее.
В сонате, которая для меня является одним из основных тестов на уровень моцартовского исполнителя (головоломная штука, "соната-масон", как называл ее Рихтер), в Andante взят, т.с., курс на "Моцарта-ангела", тогда как там он, по-моему, сущий дьявол. Проигнорированы все резкие акценты fp (что вообще имеет место почти у всех и почти всегда), "аккорды бездны" (как я их называю) звучат приглушенно (правда, весьма зловеще), а они должны греметь (как я понимаю это сочинение). Но все в целом слушается тем не менее хорошо и цельно, так как у исполнителя есть концепция. Все повторения в сонатной форме соблюдены, что немаловажно.
Буду слушать дальше. Я бы рекомендовал этот комплект. Инструмент звучит превосходно, и полифония на нем, насколько я смог разобрать, слышна гораздо отчетливее, чем на современном фортепиано.

Бах и Сиена

Под музыку фуги Ми мажор (из второго тома) - этого, по определению Г. Нейгауза, Chorus mysticus -  вдруг вспомнилась, как живая, Сиена.

Моцарт - Фортепианный квартет g-moll, K. 478

Как это часто у меня бывает, прослушивание 1-го тома ХТК вызвало моцартовский фортепианный квартет g-moll.
Как-то давно я написал об этом:


Символика фортепианного квартета соль минор (К. 478) Моцарта по А. Г. Габричевскому: первая часть – Распятие, вторая часть – Роза, третья часть – сооружение постамента из трех ступенек и соединение Розы с Крестом[1]. Интерпретация финального Рондо мне непонятна, но по поводу первой части – попадание в десятку. Ведь ее разработка удивительным образом напоминает то непостижимое стретто в конце баховской фуги b-moll из Первого тома, которое Муджелини по голосам расписывает в своей редакции и которое никто так не исполняет как Рихтер. Но символика 22-ой пары – это Голгофа! И слушая моцартовские сложнейшие и насыщеннейшие стретто в g-moll’ном квартете[2], мы готовы вслед за стариком Долесом воскликнуть: «Как будто воскрес мой учитель – Себастьян Бах!».

---

[1] Ю. Борисов. По направлению к Рихтеру, стр. 115.

"Александр Георгиевич Габричевский, эрудит эрудитов, как-то спросил меня, какие я знаю тайные общества, ордена? Что знал, то перечислил: Мальтийский, Иезуитский... "Ты - немец, и ничего не знаешь о Розенкрейцерах? - переспросил Габричевский, после чего состоялась небольшая лекция. - Ты должен расти в своем ремесле и совершенствовать душу. Тогда ты сольешься с Распятой Розой. Читай Шекспира и играй Моцарта! Символика розенкрейцерства заключена в его g-moll'ном квартете.

Первая часть - это Распятие.

Вторая часть - Роза.

Третья часть - сооружение постамента из трех ступенек и соединение Розы с Крестом.

Но есть одно условие, от которого зависит твое Посвящение. Это - молчание! Ты должен держать рот на замке, как Папагено.

...

Когда мы играли g-moll'ный квартет, я думал - чем Олег, Юра, Наташа - не "тайное общество", чем не "розенкрейцеры"? Мы же все совершенствуем душу... Но лучше от этого не сыграли!

До этого момента я тайну хранил - теперь я ее пустил по ветру. И, значит, никогда уже не стану розенкрейцером!".

[2] Не забудем, что Моцарт переложил фугу b-moll для струнного квартета (транспонировав ее в c-moll).

***

Слушал (за эти дни) 4 исполнения: 1) С. Рихтер, О. Каган, Ю. Башмет, Н. Гутман (с "Декабрьских вечеров");

2) Л. Едлина, М. Лубоцкий, Р. Дубинский, В. Берлинский; 3) Beaux Arts Trio, B. Juranna; 4) А. Гольденвейзер, А. Габриэлян, Г. Талалян, С. Асламазян.

(А в фонотеке есть, оказывается, еще две версии, о которых я и забыл. Надо будет и их прослушать.)

Рихтер со товарищи мне в этот раз показался несколько академичным. Лучшее, пожалуй, третье, но в первой части полифония отчетливей всего слышна в 4-м (но они делают какое-то очень странное - и не подходящее, я думаю - замедление в финале перед самым концом).

Коломенское, Голосов овраг