260

Завтра исполняется 260 лет со Дня Рождения Вольфганга Амадея Моцарта, моего самого любимого композитора, Первого Номера в музыке для меня.
Завтра у меня будет трудный день и вряд ли я успею что-то тут написать (хотя послушать что-то всё же надеюсь). Поэтому в честь События пишу сегодня. Надеюсь, что Мастер, пребывающий на небесах, не будет на меня в обиде.

Во-первых, приведу некоторые цитаты из книги Чичерина, которая в свое время (в конце 1970 г.) перевернула мое представление о Моцарте. Не сразу, но после определенного опыта собственного исполнения его сочинений.
"В своем двухтомном труде о Рихарде Штраусе Шпехт говорит по поводу "Ариадны", что у Штрауса простота моцартофильского периода внутренне сложнее прежней внешней сложности: "Какая тончайшая одухотворенность и музыкальная расточительность отличают кажущуюся простоту этого стиля, обусловленного "возвратом" к тональности, к замкнутым формам, к членораздельной мелодике". И тут же Шпехт прибавляет: "Моцарт гораздо сложнее Вагнера (и Штрауса)"...
***
У нас пишут о "прозрачности" и "легкости" Моцарта, между тем эта "прозрачность" и "легкость" - внешняя, как у Пушкина, кажущаяся, а в ней заключается (вспомним выражения Мерсмана) "величайшая значительность и полнота... Легкой рукой он прикасается к вещам, и они получают совершенное выражение".
***
"Моцарт самый  малодоступный, самый скрытый, самый эзотерический из композиторов. Кто не сидел специально и долго над Моцартом, кто в него упорно не вдумывался, с тем разговаривать о Моцарте - как со слепым о красках. Загадочности всей его личности, скрывавшейся под личиной грубого балагурства и смешных шуток свои неизведанные глубины, соответствует загадочность его музыки: чем больше в нее вникаешь, тем больше видишь, как мало еще понял ее".
(Стр. 70 по 5-му изд.)

Чичерин цитирует Паумгартнера:
"Творения Моцарта охватывают весь круг возвысившейся человечности... Взор свободно охватывает дали... Но вс всем отдаленном и постижимом поднимается сладостное дыхание творящей жизни".
И далее комментарий Чичерина:
"Прекрасно, прекрасно! Это именно Моцарт! Сладостное предвкушение конца... и кубок жизни, космизм и реальная жизнь, "отдаленное и постижимое", соки земли, чувственность, эротизм и безграничные горизонты, и самое близкое и самое далекое, и конкретная человеческая личность в самой острой ясности, и неизведанные глубины неразрешенной загадочности, "загадки глубин" и неисчерпаемый источник энергии к реальной работе, универсальность и органическое единство в прекрасном. Поэтому так мало доступен Моцарт в своей глубине, но кто над ним посидел и поработал, кто испытал его чары, его сладость и загадочность, тому от него не оторваться".
(Стр. 87.)

Не оторваться, точно. По себе знаю.

Шостакович - 15-я симфония Ля мажор, соч. 141 (М. Шостакович/винил)

Пожалуй, ударные в конце выразительнее всего именно в этом исполнении. Как и страшные потусторонние удары там-тама после кульминации финала.
Да... Надо всем тень Эльсинора, как в фильме Козинцева.
***
Даю ссылку на пост в ЖЖ одного моего друга  с обширным интервью К. Зандерлинга. Выходит, я на старости лет понял эту симфонию почти так же, как  замечательный дирижер - Триумф Смерти. Конечно, в молодости этого не поймешь. Да и тогда, 44 года назад, после премьеры некоторые мои друзья и знакомые не только не поняли глубинного смысла этого невероятного сочинения, а вообще ничего не поняли. Говорили, что чуть ли не упадок великого таланта. Да и теперь, если взглянуть, скажем, на отзывы в классик-онлайн, то можно только поразиться дремучему непониманию симфонии.
Ну да ладно. Не всем же всё понимать.
Кстати, тогда проясняется и связь с "Черным монахом" Чехова, о чем говорил (всё же говорил!) сам автор.

Танеев - Фортепианный квартет E-dur, op. 20 ("Анима-квартет")

Нет, не гений (против Чайковского).
Но всё равно квартет этот я очень люблю, хотя сейчас музыка показалась тяжеловатой и чуть-чуть выдуманной. Нет такой естественности, как у Чайковского.

Моцарт - Клавирное трио C-dur K. 548 (Beaux Arts Trio)

2-я часть:

И Сожаление встает из глуби вод.

Loin d'eux. Vois se pencher les défuntes Années, 
Sur les balcons du ciel, en robes surannées; 
Surgir du fond des eaux le Regret souriant...

В переводе С. Шервинского:

Уйдем. Склоняются исчезнувшие годы
На поручни небес в одеждах давней моды,
И Сожаление встает из глуби вод...

(Baudelaire. Rcueillement)

(Но Сожаление еще и улыбается. Как это по-моцартовски! В переводе улыбки нет.)

Гайдн и Стравинский

"He returned to his wanderings" - "Его опять потянуло бродить", - как передала переводчица (М. Клягина-Кондратьева) эту джойсовскую фразу (из "Портрета").
А меня опять потянуло у Гайдну. Пожалуй, надо переслушать все лондонские симфонии. На днях слушал последнюю, 104-ю (Ре мажор). Я думаю, что это самая совершенная симфония Гайдна и одна из лучших симфоний за всю историю музыки. Лишь разработка 1-й части чего стоит! Как правильно писал Л. Новак, "разработки Гайдна явились для Моцарта откровением", и - надо признать - он не всегда достигал в своих разработках гайдновского уровня.
А сейчас вот переслушал две последние сонаты (D, №61(51 по Хобокену) и Es, №62(52 по Хобокену)) с Дж. Маккейбом. Это совершенно изумительно, а некоторые места звучат совсем по-бетховенски (особенно в D-dur'ной сонате или в Es-dur'ной при переходе к разработке в 1-й части). Достойно сыграть эти вещи гораздо труднее, чем Листа или Равеля (да еще этих двоих можно возвести в энную степень), хотя технически всё как бы просто. Даже такой технический осёл как я мог когда-то это играть.
Но толпе больше по вкусу фортепианная акробатика, чем блистательно-скромное глубокомыслие Гайдна.
***
Вчера слушал также "Симфонию псалмов" Стравинского (Г. Шолти). И это прекрасно. Физическое ощущение красоты. И надо переслушать, тщательнее вдумываясь по ходу слушания в текст. Надо вернуться и к его двум другим симфониям (in C и "в трех частях"), а также к "Реквиему", лучшему его сочинению.

В дополнение к предыдущему

Где-то лет 15 назад я заметил для себя:

Рихтеровское сопоставление Моцарта и Шуберта (книга Ю. Борисова, гл. «Пустая комната»[1]) гениально, но все нужно перевернуть. Шуберт – это не столько пространство Бога, сколько пространство Природы как Бога, Deus sive Natura, протяжение (himmlische Lange) как атрибут Субстанции. Моцарт же не мечется между раем и адом, бытием и ничто, а его музыка – это нульмерная диалектическая спираль, которую нельзя разомкнуть и которая требует, чтобы ее разомкнули.

«И иногда кажется, что вся так называемая «наука», к которой мы также раньше относились с благоговением неофитов и ученическим рвением, есть только искусственный способ дрессировки бездарностей, что настоящие умные и живые мыслители всегда выходят за пределы «научности», дают нам духовную пищу именно потому, что ничего не изучают и никак не рассуждают, а видят что-то новое и важное, и что этому не может научить никакая наука, -или же, что в этом и состоит единственная подлинная наука, которой еще так мало в том, что слывет под именем науки».

С. Франк, «Крушение кумиров», с. 186-187.

---

[1] «Шуберт – это пространство Бога, абсолютное, там нет раздвоенности, нет этих судорог. А Моцарта надо остановить, чтобы успеть рассмотреть… Но именно это и недоступно» (с. 73).

С. Рихтер о Моцарте

По книге Ю. Борисова "По направлению к Рихтеру":
"Такой Моцарт, который мечется между светом и тенью, Моцарт в подвешенном состоянии мне известен. Именно его я не могу ухватить. Чем больше пытаюсь, тем больше ускользает.
Шуберт - это пространство Бога, абсолютное, там нет раздвоенности, нет этих судорог. А Моцарта надо остановить, чтобы успеть рассмотреть... Но именно это и недоступно" (с. 73).
Как хорошо и точно насчет раздвоенности и судорог!
А вот остановить и рассмотреть... Смотря в каком смысле.

Лютославский и Шостакович

Лютославский - Концерт для оркестра (Орк. Польского радио под упр. автора).

Наиболее интересен первый раздел финала (пассакалия). Предвосхищено уже многое из позднейших сочинений, включая катастрофическую кульминацию.
В остальном - довольно поверхностный неоклассицизм, гораздо менее интересный, чем у Бартока, Стравинского, Шостаковича.

Шостакович - Квартет №13 b-moll, op. 138 (Квартет им. Бородина).

Начало в этом исполнении показалось каким-то нудным, но в некоторых местах просто мороз по коже. Например, в конце среднего раздела: pizzicato скрипки на фоне потусторонних трелей остальных инструментов. Улетают какие-то страшные призраки, оставляя в комнате нестерпимый холод.
***
Квартет Шостаковича и был "вызван" пассакалией Лютославского.

Вагнер - "Тристан и Изольда" (К. Клайбер, 1982; Дрезденская штатскапелла)

Певцы:
Тристан - Рене Колло, Король Марк - Курт Молль, Изольда - Маргарет Прайс, Курвенал - Дитрих Фишер-Дискау,
Мелот - Вернер Гётц, Брангена - Бригитта Фассбендер, Пастух - Антон Дермота.

Я не слушал Вагнера год. Последний раз - по приезде из Барселоны, только "Зигфрид-идиллию" и лишь потому, что её играли (в записи) в Доме Батльо.

Верди - "Риголетто", 3(4) акт (Дж. Дзанканарро, Д. Дэсси, В. Ла Скола/"La Scala", дир. Р. Мути)

Да, вот это опера, в которой поют.
И как хорошо это просто слушать, не наблюдая ядовитых цветов вульгарщины и пошлости, произрастающих на зараженной почве современной "режоперы" (простите за выражение). Впрочем, Мути никогда не вёлся на режиссеров-пошляков, и все постановки под его руководством, которые я видел, имели режиссуру вполне достойную.
Еще об этом.

Шостакович - Симфония №1 f-moll op. 10 (Р. Баршай)

Гениально! Очень давно не слушал.
А ведь он вспоминает это в Пятнадцатой симфонии! Последняя симфония грезит первой. Есть даже явная цитата: во второй части 15-й проходит одна из тем 3-й части Первой симфонии.
Первые две части - такое кукольное представление с загадочным (иногда даже зловещим) подтекстом. Финал менее удачен; в нем закручиваются "вихри враждебные", но как-то это не получает развития. Заключение выглядит несколько скомканным.

Немного Рима

Sunlight on a broken column...